Если бы я была Марлен Дитрих, то, может быть, тоже пошла вразнос и удаляла б ребра не только себе, но и окружающим. Мне нравится совершенство, и в каком-то смысле я удаляю лишнее — кстати, это касается и одежды. Я отрезаю лишнюю длину, ширину, детали, цвет, рисунки, то, что рябит и сборит… Ты просто оставляешь одежду как рамку, оставляешь то, что может усилить человеческое обаяние. В принципе, это можно распространить и на все остальное. Это в какой-то степени режиссура — режиссура твоего экстерьера. А дальше это может распространиться и на пленку, и на текст, на эскиз, который ты нарисуешь.
Я действительно люблю духи «Красная Москва». Запах практически многовековой и был когда-то очень стойким, натуральным, это сейчас вместо натуральных отдушек употребляют химические заменители. И вот как-то я насандалилась этими духами, и Рустам Хамдамов мне сказал: «Вы пахнете всеми моими мертвыми женщинами». Тогда я была молодая душа, а сейчас мне кажется, что это комплимент — такая память в запахе. Я, кстати, не понимаю, почему люди не любят, чтобы от кого-то пахло именно насыщенными духами? Мне нравятся насыщенные, информативные запахи. Преимущественно старые. Это же так согревает в нашем холодном климате. В вонючих подъездах, в набитом метро, в трагической ситуации… Чуть-чуть обволакивает и помогает
Когда мы познакомились с Кирой Муратовой и ее мужем, они не поили меня отравленным коньяком. Я уже прибыла к ним на встречу в определенном состоянии. Просто у меня были такие красные щеки… Слава богу, мы встречались в небольшом таком баре, и он был достаточно полутемным. Вообще Кира не употребляет в больших количествах. Я ей все время говорю: «Кира, а как же вы расслабляетесь?» Кира совершенно не злоупотребляет.
литвинова интервью журналу "большой город" 2009 г.